предлагаю инфо к размышлению-переводная статья из stephanhuller.blogspot.com
------------
Первым и наиболее надежным свидетелем судьбы христиан в Коммодовский период является Цельс Римский (ок. 177 г. н. э.). Так называемая «маркионитская община» много раз упоминается в его трудах и неоднократно подвергалась преследованиям (Против Цельса VI.52-3 и т. д.). Интересно также услышать о параллельных попытках исказить Евангелие в этот период. Цельс говорит, что в ту эпоху « некоторые из верующих христиан, подобно людям, которые в припадке пьянства налагали на себя жестокие руки, исказили Евангелие от его первоначальной целостности до тройной, четверной и многократной степени и переделали его, чтобы иметь возможность отвечать на возражения». (там же II:27)
Можно ли связать эти два сообщения? Труды Иринея могут помочь в этом отношении. Они предоставляют нам сокровищницу утверждений о его близких отношениях с Коммодом. Мы уже установили, что большое количество католиков оставалось при императорском дворе императоров Антонинов. Ириней приводит нам современное обвинение от «маркионитов» в том, что он и его соратники были «в кармане» Коммода. Ириней признает силу обвинения (т. е. он признает, что они получают деньги и поддержку от кесаря), но добавляет: «мы делаем добрые дела с деньгами, мы даем много их бедным и заботимся о вдовах…» (ср. AH, IV, 30, 1).
Интересно также отметить, что на протяжении всех своих сочинений Ириней ясно дает понять, что «наказания» ожидают еретиков, которые не согласны с его реформами. Он говорит, что «те, кто не повинуется Евангелию Господа нашего Иисуса Христа: которые будут наказаны» (AH iv. 27.4) и что «чтобы мы не подверглись такому же наказанию, как эти люди, Господь открывает [нам] их конец». (там же iv.2.4)
Ириней специально говорит о «наказаниях» и «опасностях» для членов секты «маркионитов». Он говорит, что:
если они отвергнут эти (реформы), то вообще не будут иметь Евангелия… но если, с другой стороны, они почувствуют себя обязанными принять и остальные части, то, изучая совершенное Евангелие и учение апостолов, они найдут необходимым покаяться, чтобы спастись от опасности (которой они подвергаются). [там же iii. 14. 4]
Поэтому вполне обоснованно Ириней описывает Католическую церковь как «безопасную гавань для тех, кто в опасности» в этот век потрясений (там же V.34.3). Все, что требуется от раскаявшегося, — это признать отказ от верований предыдущих веков (там же) и принять реформы, поощряемые Иринеем и императорским двором Коммода.
Конечно, во всем этом не хватает «дымящегося пистолета». Можем ли мы на самом деле доказать, что реформы Иринея были спровоцированы «посторонними», которые сидели рядом с католиками при дворе Коммода? Хотя трудно получить точный список имен тех, кто входил в ближайшее окружение императора, совершенно ясно, что Цельс и Ириней написали свои документы в один и тот же период (Цельс ок. 178 г. н. э., Ириней ок. 180 г. н. э.) в Риме. Многие из аргументов Иринея против маркионитов, по-видимому, были взяты из антихристианского трактата Цельса. Действительно, влияние Цельса на последующие императорские дворы Антонинов подтверждается тем фактом, что Ориген чувствовал необходимость отреагировать на текст через семьдесят лет после того, как он был первоначально написан (ок. 248 г. н. э.).
Главной целью оригинальной работы Цельса было потребовать изменений в основополагающем монистическом принципе, лежащем в основе христианства. По мнению Цельса, акцент христиан на поклонении только одному господину мешает им присоединиться к римскому обществу в целом. Когда, например, Евангелие заставляет Иисуса говорить, что христиане могут служить только одному господину, на самом деле это было скрытое заявление, побуждающее христиан сопротивляться власти кесаря (Против Цельса, viii:2). И поэтому Цельс утверждает, что «тот, кто, говоря о Боге, утверждает, что есть только один, кого можно назвать Господом, говорит нечестиво, ибо он разделяет Царство Божие и поднимает в нем мятеж, подразумевая, что в божественном царстве есть отдельные фракции и что есть один, кто является Его врагом» – то есть Цезарь. (там же, viii: 11)
Решение Цельсом проблемы христианства состояло в том, чтобы отделить его от его изначальной монистической одержимости. Религия не могла продолжать оставаться религией «только одного» – то есть исключительного поклонения Богу, который был выше всего сущего. Ему пришлось бы признать низшие силы – ангелов и духов-хранителей – тех, кто управлял временами года и контролировал мир от имени Создателя.
Поэтому Цельс умоляет суд заставить христианство изменить свой фокус. «Или они не должны жить, и вообще не должны приходить в эту жизнь, или мы должны сделать это при условии, что мы воздадим благодарение, первые плоды и молитвы демонам, которые были поставлены над вещами этого мира [выделено мной]: и они должны делать это, пока они живы, чтобы они могли быть хорошими и добрыми». (там же, viii:23)
Однако невозможно не увидеть, что это за духи-покровители, о которых здесь говорит Цельс. Мы видим повторяющиеся ссылки на четыре ветра в искусстве и литературе того периода как на духов, которые руководили сменой времен года, которые, в свою очередь, управляли сельскохозяйственным циклом. Изображение украшает большое количество монет в период Коммода (Akerman, Descriptive Catalogue of Roman Coins, стр. 317 и далее). Так что в некотором смысле невозможно не увидеть, что Цельс на самом деле выступает за введение принципа квадриформы в христианство, чтобы «поощрить» его отойти от традиционно исключительного монизма.
Никого не должно удивлять, что мы видим, как Ириней продвигает именно такую реформу в христианстве через год или два после первоначального запроса Цельса. Мы видим обращение к четырем временам года в начале аргументов Иринея в пользу четырехкратного евангелия — т. е. он говорит, что «естественно», что евангелия должны напоминать демонических духов четырех ветров, которые управляют миром. Ибо:
невозможно, чтобы Евангелий было больше или меньше по количеству, чем они есть. Ибо, поскольку есть четыре зоны мира, в котором мы живем, и четыре главных ветра, в то время как Церковь рассеяна по всему миру, а «столп и утверждение» Церкви — Евангелие и дух жизни; подобает, чтобы у нее было четыре столпа, дышащих бессмертием со всех сторон и оживляющих людей заново. (AH iii:11)
Просто невозможно утверждать, что Ириней не реагировал на первоначальное свидетельство Цельса. Слова Цельса были разработаны в высших слоях общества. Они оставались влиятельными почти столетие после того, как были написаны, и можно продемонстрировать, что Ириней приводит аргументы против маркионитов, впервые развитые Цельсом в другом месте своего текста. Учитывая
тот факт, что оба мужчины, несомненно, были хорошо знакомы с императорским двором, было бы естественно предположить, что Ириней принял первоначальную просьбу Цельса. Цельс жаловался, что христиане недостаточно почитают основные принципы жизни. Не может быть никаких сомнений в том, что скрытая враждебность к миру действительно пронизывала «маркионитскую» традицию. Так что, хотя мы принимаем как должное реформы Иринея и то, что он принял не только мирской принцип четырех ветров, но и Творца и его творение, то есть мир, традиционные христиане того времени были бы этим возмущены. Они сохраняли исключительный интерес к миру грядущему.
Как только мы откроем эту перспективу, мы сможем увидеть, почему Ириней хотел поощрить принятие четырехчастного канона. Вокруг двора Коммода ходил своего рода «шум». Император почти неизбежно изображал себя стоящим как бог между четырьмя ветрами. В то же время язычники, такие как Цельс, утверждали, что христианство должно быть реформировано в соответствии с принципами, которые были выгодны этому злому и кровожадному императору.
В конце концов, следует считать, что Ириней находился под влиянием требования Цельса, что христиане эпохи Коммода:
должны сделать свой выбор между двумя альтернативами. Если они отказываются оказывать должное служение богам и уважать тех, кто поставлен над этим служением, пусть они не достигают зрелости, не женятся, не имеют детей и не принимают никакого участия в жизненных делах; но пусть они уходят отсюда как можно скорее и не оставляют после себя потомства, чтобы такая раса могла исчезнуть с лица земли. Или, с другой стороны, если они возьмут жен, и будут воспитывать детей, и вкушать плоды земли, и принимать участие во всех благах жизни, и нести назначенные ей скорби (ибо сама природа распределила скорби между всеми людьми; ибо скорби должны существовать, и земля — единственное место для них), тогда они должны будут исполнять обязанности жизни, пока не освободятся от ее уз, и воздавать должное тем существам, которые управляют делами этой жизни, если они не хотят показать себя неблагодарными по отношению к ним. Ибо было бы несправедливо с их стороны, получив блага, которые они раздают, не платить им взамен дани. (Против Цельса, viii:65).
Ириней не мог полностью противостоять современному давлению реформировать христианство в соответствии с мирскими принципами. Ириней предлагал именно тот компромисс, которого требовал Цельс, не только своим призывом к четырехчастному канону, но и последовательным призывом на протяжении всего того же труда к христианству научиться принимать Создателя и его творение и прекратить обесценивание материализма и материальных вещей, которые были отличительной чертой маркионитского христианства.
Насмешка маркионита о том, что Ириней и его соратники были в «кармане кесаря», была особенно острой, учитывая количество монет, украшенных изображениями четырех ветров…
Конечно, нам не нужно ограничиваться реконструкцией современной литературы в период Коммода, чтобы увидеть доказательства того, что была имперская попытка испортить единое длинное евангелие. То же самое историческое событие зафиксировано в ряде арабских рукописей, включая «Установление доказательств пророчества нашего господина Мухаммеда» одиннадцатого века, написанное Абд аль-Джаббаром. Шломо Пинес из Еврейского университета проследил этот отчет до утерянного оригинального иудейско-христианского документа четвертого или пятого века. Текст описывает те же самые преследования во времена Коммода и сопутствующие усилия по преобразованию главного евангелия в соответствии с языческими принципами.
Аль Джаббар сообщает, что в начале Католической церкви:
римляне правили ими. Христиане (обычно) жаловались римлянам на евреев, показывали им свою слабость и взывали к их жалости. И римляне жалели их. Это (обычно) случалось часто. И римляне сказали христианам: «Между нами и евреями есть договор, который (обязывает нас) не менять их религиозные законы. Но если бы вы отказались от их законов и отделились от них, молясь, как мы (лицом к) Востоку, съедая (то, что мы едим, и считая дозволенным то, что мы считаем таковым, мы бы помогли вам и сделали вас могущественными, и евреи не нашли бы способа (навредить вам). Напротив, вы были бы могущественнее их».
Христиане ответили: «Мы сделаем это». (И римляне) сказали: «Иди, приведи своих товарищей и принеси свою Книгу». (Христиане) пошли к своим товарищам, сообщили им о (том, что произошло) между ними и римлянами и сказали им: «Принесите Евангелие и встаньте, чтобы нам пойти к ним».
Далее в тексте описывается, как римляне в конечном итоге преобразовали единое Евангелие в четырехчастный текст. В нем также упоминаются «инакомыслящие» в этом процессе искажения и участие недостойных пресвитеров, таких как Ириней:
Но они сказали им: «Вы поступили плохо. Нам не позволено (позволить) римлянам осквернять Евангелие. Дав благоприятный ответ римлянам, вы соответственно отступили от религии. Нам (поэтому) больше не позволено общаться с вами; напротив, мы обязаны заявить, что нет ничего общего между нами и вами»; и они помешали им (завладеть) Евангелием или получить к нему доступ. В результате между (двумя группами) (разразилась) жестокая ссора. Те (упомянутые в первую очередь) вернулись к римлянам и сказали им: «Помогите нам против этих наших товарищей прежде (чем помогать нам) против иудеев, и отнимите у них от нашего имени нашу Книгу». Вслед за этим (товарищи, о которых они говорили) бежали из страны. И римляне написали о них своим правителям в округах Мосула и в Джазират аль-Араб. Соответственно, был произведен их поиск; некоторые были пойманы и сожжены, другие были убиты.
(Что касается) тех, кто дал благоприятный ответ римлянам, они собрались вместе и держали совет о том, как заменить Евангелие, видя, что оно было утеряно для них. (Таким образом) мнение, что Евангелие должно быть составлено, утвердилось среди них. Они сказали: «Тора (состоит) только из (рассказов, касающихся) рождения пророков и историй их жизни. Мы собираемся построить Евангелие по этому (образцу).
Каждый из нас будет вспоминать то, что он помнит из слов Евангелия и из (того), о чем христиане говорили между собой, (когда говорили) о Христе».«Соответственно… осталось четыре Евангелия, которые принадлежат четырем людям.
Аль-Джаббар цитирует свой первоисточник, делая вывод о том, что: «
Если бы христиане рассмотрели эти вещи, они бы узнали, что Евангелия, которые у них, бесполезны для них, и что знание, на которое претендуют (от их имени) их учителя и авторы (Евангелий), не (найдено) в них, и что в этом отношении дела обстоят именно так, как мы сказали, — это общеизвестный (факт), о котором здесь идет речь (а именно тот факт, что они отказались от религии Христа и обратились к) религиозным доктринам римлян, ценя и (стремясь получить) в спешке прибыль, которую можно было бы извлечь из их господства и их богатств».